Голову рыжеволосой девушки покрывает платок. Его форма отдалённо напоминает силуэт фаты невесты. По старинным представлениям удмуртов жизнь человека включает в себя цикл из трёх свадеб. Первая свадьба – рождение младенца. Новорождённый обручается с миром, в который пришёл. Вторая свадьба – обручение с супругом. И третья – смерть. Умерший обручается с землёй.

За спиной героини свалка. В расфокусе горы мусора напоминают место, где раньше стоял деревянный дом. Дом разобрали, а следы былой жизни ещё не заросли сорным кустарником. В Удмуртии множество исчезнувших деревень с заброшенными избами. Вслед за закрывшимися производствами, школами и больницами жители покидают такие места и переезжают в посёлки и города – в поисках лучшей жизни. В почти безэмоциональном выражении лица девушки читается то ли мольба о помощи то ли безысходность. А возможно, и светлая грусть по уходящему.

Удмурты – финно-угорский народ – изначально были язычниками. В XVI веке начался переход в православие. Массовая христианизация удмуртов произошла в XVIII веке.

Фото стилизовано под православную икону. Над головой героини нимб святой. По сторонам – контрактуры, принятые в иконописи. Сокращение слева значит «Пророк». Сокращение справа – «Мученик». Удмуртский народ будто пророк, предрекающий гибель нации, и мученик одновременно.

В целом, композиция символизирует ненужность удмуртского языка в ХХI веке. Он как бы отправлен на свалку за ненадобностью. И, действительно, удмуртский практически не пригождается в повседневной жизни. Коммуникации ведутся на русском языке.

Всё меньше родителей обучают детей удмуртскому языку в семье. В большинстве учебных заведений Удмуртии язык на необходимом для сохранения уровне не преподаётся.

Однако в регионе немало разнообразных инициатив, связанных с поддержкой удмуртского языка и культуры. Далее ещё один.